- e-mail: info@maksimchuk.ru
"Люди не часто понимают друг друга должным образом, но мне кажется, что мы с тобой – именно те партнеры, которых объединяет взаимопонимание. Думаю, что общими силами мы с тобой сбережем наши прекрасные отношения на всю жизнь. Надеюсь, что ничего плохого с нами не произойдет, и наше счастье будет зависеть только от нас самих. Верю, что все будет хорошо…"
Из личных писем Владимира Максимчука, 1969 – 1970г.г.
Наше знакомство – отдельный рассказ… Откуда начать? Легче начинать с себя, потому что далеко не все подробности детства и юности Владимира Михайловича мне известны. Не углубляясь в далекое прошлое, расскажу о моих родителях. Они оба родом с Украины, мама Нина Евсеевна (девичья фамилия Заремба), – из Житомирской области, папа, Виктор Николаевич Кудинов, – из Херсонской, а познакомились год спустя после окончания Великой Отечественной войны в Москве, летом 1946 года, на танцах. Раньше такая мода была – знакомиться на танцах. Через год поженились, уехали в Великий Новгород, а еще через год я и родилась.
Мама – врач; проработала всю жизнь в санитарно–эпидемиологической службе города, была бессменным главным врачом Водницкой санэпидстанции. Папа – военный, фронтовик; служил в Новгородском облвоенкомате до полной выслуги лет; в звании подполковника ушел в запас, позже работал в различных гражданских организациях.
Брат Константин – на шесть лет меня младше.
О себе… Все – обычно, ничего особенного: училась в школе, в музыкальной школе, математической школе при педагогическом институте. Определенную склонность к литературе и сочинительству имела с ранних лет, но так уж получилось, что после окончания школы – от неуверенности в себе – не решилась поступать в соответствующий вуз. Поскольку любила математику и физику, довольно легко поступила в технический институт – Новгородский филиал Ленинградского электротехнического института. Училась там почти шесть лет. На четвертом курсе вышла замуж. После окончания института уехала к мужу в Москву. С тех пор в Москве и живу…
В Москве родилась наша дочь Машенька. Теперь она, конечно, взрослая, у нее своя семья, дети. Уже после смерти отца закончила Музыкальное училище имени Ипполитова–Иванова, затем – Московскую Государственную Консерваторию имени Чайковского, факультеты хорового и оперно–симфонического дирижирования, аспирантуру. Теперь – дирижер Московского Музыкального Академического Театра им.К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-данченко, приглашенный дирижер Государственного Академического Большого Театра России, преподаватель Московской Государственной Консерватории им. П. И. Чайковского; сотрудничает с различными симфоническими оркестрами Филармоний России, гастролирует в России и за рубежом; автор научных статей по американской музыке. Ведет композиторскую деятельность, является автором многих аранжировок и транскрипций для различных хоровых и инструментальных составов. Дай Бог, чтобы у нее все хорошо складывалось – и в жизни, и в творчестве! Она – тонкий разносторонний музыкант, хороший и добрый человек и очень похожа по характеру на своего отца...
* * *
Мама. Папа. Брат. Дочь. Это – все те, кого я не выбирала, все те, кто не выбирали меня. Но мой муж! Володя… Мы с ним как раз выбирали друг друга, особенно он... Поначалу я просто не сопротивлялась ему, точнее, его тщательному выбору, начиная с истории знакомства. Дальнейшее развитие отношений привело к тому, что независимо от логики моих собственных рассуждений он стал единственным – и тогда уже – неповторимым ни в ком другом, человеком, в моей жизни. С Володей Максимчуком, я познакомилась летом 1968 года в Москве, в Черемушках, в доме у моей бабушки Тани (маминой мамы) и маминой сестры тети Веры, куда я частенько приезжала на каникулы из Новгорода. Мне нравилось приезжать в столицу – и с родными повидаться, и Москву посмотреть, походить по музеям, выставкам, театрам, да и просто погулять по московским улицам. В этот раз я приехала после окончания второго курса института, а мой двоюродный брат Володя Заремба (мамин племянник, сын родного маминого брата Дмитрия), который тогда учился в Москве в строительном техникуме, пришел навестить нас и привел с собой своего земляка, симпатичного темноволосого паренька:
– Знакомьтесь, это мой лучший друг, парень из нашего села, зовут Володей. Вместе учились в школе, в одном классе, а теперь он живет и работает в Москве.
Друг, вот как. Ну и что же? А вообще – что–то в этом есть… Два маминых брата, Филипп и Дмитрий (да и другие наши родичи), жили в том же самом селе Гизовщина Любарского района Житомирской области, где родились все дети из семьи Зарембы, где родилась и моя мама. Мы иногда приезжали к ним в гости то с родителями, то с бабушкой Таней. У дяди Филиппа – двое сыновей и дочка, у дяди Мити – трое сыновей; все дети учились в Гизовщанской школе. Значит, и этот Володя учился там же? Может, когда–то и попадался мне на глаза, в далеком детстве? Не припоминалось. Молодой человек на год старше меня, сдержанный, воспитанный, подчеркнуто внимательный, а так… В нашем общем разговоре ничем примечательным не выделялся, нарочито молчал, несколько стеснялся. Но все–таки осмелился и пригласил меня на какой–то концерт. После концерта погуляли на Ленинских горах; уж тут он немного рассказал о себе, о своей семье. Где работает, чем занимается – в подробности я не вдавалась, а он не распространялся. Сказал только, что офицер, что где–то служит (где – я не запомнила); да и что говорить, если даже его фамилию не запомнила с первого раза…
Вскоре я уехала, своего адреса не оставила, однако он попросил адрес у моих родных и стал писать мне письма. Честно признаться, я не ожидала такой дерзости от юноши с далекой Украины (родины моих родителей – как, оказывается, узок круг для нашего выбора!).
Первое время я отвечала нехотя, односложно, да и письма поначалу были сдержанными. Но постепенно послания становились более содержательными: обстоятельные отчеты и размышления о главном для него, планы, серьезные взгляды на жизнь. Мне стало интересно отвечать ему тем же... Общение раскрывало черты характера, выявляло склонности и привычки, настраивало на новую встречу. Я поняла его характер: стало ясно, что Володя стремился к высоким идеалам, культурному просвещению, эстетическим знаниям. Жить в Москве ему было достаточно интересно, но не всегда комфортно, несколько одиноко. Была работа, имелись друзья, находилось еще что–то, но поделиться своими переживаниями, получить ответы на какие–то вопросы, сходить в театр или на выставку было особенно не с кем. Да и не всякому товарищу это было бы интересно в той же мере, что и ему. Познакомиться с девушкой по взаимной симпатии, наверное, было некогда. А тут познакомился со мной, и стало можно писать письма, в которых выражалось внутреннее состояние – как в старинных романах! То писал, не спеша, доверяя бумаге мысли и чувства, а то едва успевал найти полчаса для написания короткого письма–отчета. Но вообще, письма – это здорово; несколько старомодно, правда, но сама старомодность такого вида общения была с оттенком современной романтики. Письма сохранились, они до сих пор лежат в большой подарочной коробке на антресолях у нас дома...
Встречались мы весьма редко – только на моих каникулах в Москве. Писали снова. Время шло. Володины письма становились частью моей жизни. В них было много от души, раскрывался он с самой лучшей стороны. В Москву Володю распределили на работу после окончания Львовского пожарно–технического училища МВД в мае 1968 года. Жил он в маленькой комнате в общежитии на Сретенке. Общежитие – на втором этаже, а на первом – пожарная часть ВПЧ–2: пожарные машины, офицеры, солдаты – служба, круглосуточные выезды. Когда я первый раз пришла к нему в гости, мне все показалось очень интересным, но как тут можно жить – мне было не понятно. Зато – здорово, необычно, шумно, не то, что у папы в военкомате!
…Никогда не забуду ни то общежитие, ни Сретенку, ни замечательное время писем, встреч, надежд… Не думала, не гадала, как оказалась перед выбором: с кем связать свою судьбу, к чему была вовсе не готова. Я иногда (и тогда, и после) спрашивала Володю, для чего ему нужен такой сложный жизненный вариант, как я? Ведь было бы гораздо проще познакомиться с девушкой из Москвы, чтобы потом проблем было меньше – хотя бы с общежитием. Разве так уж мало подходящих девушек в столице?
Володя сначала игнорировал такие вопросы, а если я настаивала на ответе, он откровенно обижался: порядочность и независимость для него были во всех делах непреложными понятиями. Торговля и примитивный расчет ему никогда не были присущи.
Неожиданный случай ускорил постановку и разрешение нашего личного вопроса. В детстве я часто болела, да и позже – дети врачей так устроены. Вот и на третьем курсе, во время зимней сессии, я заболела, мне сделали операцию. Я пропускала зачеты и экзамены... Володя к тому времени был посвящен во все события моей жизни, часто писал, еще чаще звонил по телефону. Узнав о моей болезни, он очень встревожился: звонил, писал, порывался приехать. Я просила повременить, пока меня выпишут из больницы, обождать, дать мне хоть немного времени на поправку – он и слушать не хотел. Переживал. Через день после выписки и примчался – я еще вставала с трудом. Приехал, не раздумывая долго, приехал в незнакомый, чужой город, в незнакомый (тогда чужой!) дом. Отдежурил на работе наперед три дежурства, чтобы отпустили; я уж потом поняла, как трудно ему было отрываться от работы, и чего только стоили все его приезды в Новгород! Решение он принял заранее. Утром приехал – а к вечеру сделал мне предложение выйти за него замуж, то есть, предложение–то он сделал именно моим родителям. Я уж догадалась, для чего он здесь… При всем своем фундаментально–консервативном отношении к жизни, папа тут же согласился; мама посомневалась, но в общем, не возражала. Слышали давно, а вот увидели – и поняли, что человек мне понравился не зря. Особенную симпатию Володя вызвал у моего папы – своей отличной выправкой, аккуратностью, обязательностью, прямотой. Такому можно доверять.
Поженились мы на следующее лето.
Потом я еще училась в Великом Новгороде почти два года. Жила, как и раньше, с родителями и братом. В институте никто не верил, что я вышла замуж: и где этот муж? Свадьба была в Москве, а в Новгород Володя потом, конечно, приезжал, но редко, поэтому однокурсники его и видели всего–то пару раз, да и то со стороны...
По материалам романа Людмилы Максимчук «Наш генерал»