- e-mail: info@maksimchuk.ru
"Вспоминая тот далекий, а в памяти совсем близкий 1986 год, хочу еще раз отметить, что все специалисты разных профессий, кто принимал участие в ликвидации аварии на ЧАЭС, были люди, преданные своему делу. И единственным было у них желание: поскорее укротить ядерную стихию, а в дальнейшем наиболее качественно провести все необходимые мероприятия по ликвидации последствий катастрофы. В Чернобыль я прибыл 18 мая в составе сводного отряда противопожарной службы из Киевского учебного центра, в котором в то время находился на курсах повышения квалификации, был тогда лейтенантом. К этому времени вся страна уже знала, что за авария произошла 26 апреля и какую угрозу она несет человечеству. Каждый из нас понимал на что идет. Я полагаю, что многие, особенно молодые люди, получили психологическую травму еще по пути следования из Киева в Чернобыль, когда на трассе вместо привычного движения легкового транспорта шло движение различных спецмашин в основном только в "зону". И казалось, что в этом направлении, куда мы двигались, находится ад. Не менее потрясала зловещая пустота, которой нас встречали населенные пункты с брошенными домашними вещами; улицы – детскими велосипедами и игрушками, дома – сохнущим на балконах бельем и отсутствием жителей. Люди передвигались только отдельными группами; молчаливые люди были в форме и с обязательной защитой органов дыхания, что особенно тревожило.
Это можно было увидеть только в фантастическом фильме…
Владимир Михайлович Максимук уже находился в Чернобыле и руководил работой штаба. Вместе с ним были (многих не могу вспомнить) высококвалифицированные специалисты Ткаченко В.С., Гудков А.С., Чухарев В.В., Коваленко Ф.Ф. и другие. Владимир Михайлович собрал всех прибывших и лично с каждым познакомился, уточнил его место и направление работы. Слушая доклад об обстановке на ЧАЭС и ее окрестностях, сразу становилось ясно, что руководитель из ГУПО СССР не просто кабинетный начальник, а лично сам поработал "на передовых". У меня был уже небольшой опыт работы на атомной станции – работал инженером пожарного отряда по охранег.Кузнецовска и Ровенской АЭС, и Владимир Михайлович оставил меня в штабе. На территорию выезжали ежедневно – проводили обследования объектов, вели дозиметрический контроль, контроль за проведением огнеопасных работ и прочее. Казалось зачем лично Владимиру Михайловичу самому так часто бывать в "грязной зоне"? Ведь были же помощники, которые докладывали по всем направлениям службы. Так нет, был он человеком, который должен побывать и разобраться досконально во всем сам. Допоздна в рабочем кабинете руководителя горел свет, и все знали, что, отпустив отдыхать подчиненных, Владимир Михайлович все еще работает. Не мог он себе позволить такую роскошь, как полноценный отдых, зная, сколько имеется еще нерешенных задач.
В таком напряженном ритме и наступила ночь с 22 на 23 мая 1986 года – тот самый пожар. Много было уже сказано и написано о событиях этой ночи в Чернобыле, о действиях пожарных подразделений, которыми руководил Максимчук В.М., но никто и нигде не посмел в чем–то обвинить руководителей тушения этого пожара. Я, как участник тех событий, понимаю, что, идя на некоторые отступления от действующих на то время нормативных документов службы пожаротушения, Владимир Михайлович взял всю ответственность на себя, взял ответственность, спасая многих и многих своих подчиненных – не допустив одновременно работать большого количества людей в смертельной зоне. После сообщения о пожаре на 4–м энергоблоке и доклада начальника караула о сложившейся обстановке, мы на штабном БТР во главе с руководителем противопожарной службы подполковником Максимчуком В.М. выехали на станцию для проведения разведки. Я был в этой первой пятерке в качестве дозиметриста и хорошо запомнил скачки уровня радиации в 10, 30, 50 р/ч по мере приближения к разрушенному реактору. Было установлено, что в помещениях главных циркуляционных насосов 4–го блока в двух местах горели кабели силовых сборок. Возникла угроза распространения пожара в 3–й энергоблок, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Второй раз в эту ночь к разрушенному реактору я поехал уже в составе звена для непосредственного тушения возникшего пожара. Ситуация осложнялась тем, что радиационный фон в этих помещениях "прыгал" 200–250 р/ч и более (шкала дозиметра больше не позволяла определить уровень радиации), сложностью планировки помещений и прокладки кабельных трасс, неисправностью противопожарного водопровода, а также особенностями специальной защитной одежды, в которой сложно быстро передвигаться. Также все действия усложняло отсутствие освещения (в наличии были только индивидуальные фонари), хотя раскаленные почти добела кабельные короба освещать необходимости не было.
Чтобы остаться потом в живых, нам и последующим группам (по 4–5 человек) было отведено время пребывания в зоне – 5–7 минут. Выполнив свою задачу, я уже за зоной реактора почувствовал себя плохо и был отправлен с другими товарищами в Республиканский госпитальг.Киева, в котором и провел первый курс лечения".
Из воспоминаний главного специалиста Главного управления противопожарной службы МВД России, полковника внутренней службы Романюка Владимира Яковлевича
По материалам романа Людмилы Максимчук «Наш генерал»и монографического труда «Чернобыльский словарь человечества»