- e-mail: info@maksimchuk.ru
Не одно поколение покорителей огня мечтало тушить огонь "с неба" – нет опаснее пожаров на большой высоте. Проблема спасения людей и тушения пожаров в высотных домах до тех пор полностью не была решена нигде в мире, Правительству Москвы принадлежала честь сделать первый шаг в сторону решения этой проблемы – генерал Максимчук позаботился об этом вовремя. Тут не только нужно было закупить подходящий вертолет и выделить деньги на его содержание и обслуживание; вопрос стоял о создании нового – принципиально нового – направления пожарной службы, не имеющего зарубежных аналогов, и вопрос этот "будоражил" сознание специалистов еще со времен пожара в гостинице "Россия" в 1977 году.
Владимир Михайлович занимался проблемой постановки на вооружение пожарной охраны вертолетов уже много лет, сразу же после возвращения из Чернобыля, возвращался неоднократно. Так, еще в декабре 1986 года, работая в составе ГУПО МВД СССР, он руководил испытаниями вертолета КА–32 в подмосковном Зеленограде. Журналисты писали тогда, что, в скором будущем мы имеем шанс увидеть такие вертолеты над небом Москвы. Нет, не увидели: хотя испытания прошли успешно (а проводились они на базе строящейся гостиницы высотой более 100 метров), вертолетная тема тогда развития не получила. Владимир Михайлович огорчался не раз, что не скоро заработает вертолетная служба, а ведь как она нужна!
Другие были времена, и возникали другие сложности.
Тогда не получилось… А вот теперь – получилось!
Неоспоримое детище Владимира Михайловича, долгожданное и выстраданное, появилось на свет. Чудо отечественной техники, новейший вертолет КА–32А1, модификация уже успевшего зарекомендовать себя вертолета КА–32, имеет отличные характеристики по маневренности, грузоподъемности, максимальной длине троса, по скорости прибытия на пожар, по отсутствию барьера высотности.
Вот он, красавец–вертолет!
Владимир Михайлович был счастлив этим событием более, чем каким–то другим. Радовался, что успел дожить – успел принять испытания вертолета в подмосковном Жулебино. Произошло это, когда сам был в необратимо тяжелом состоянии, а жить ему оставалось два месяца и десять дней...
* * *
Шел март месяц 1994 года. Володя был дома – врачи по существу отказались от него… День тянулся за днем… Изредка приезжали из поликлиники и делали уколы. А дальше? Что предпринимать, ведь ему очень плохо! Состояние его становилось неестественным, непонятным ему самому. Был в постоянной напряженной готовности, что нужно будет лечь в какую–то другую клинику. Что же нам делать? Я звонила по всем номерам телефонов, какие мне казались подходящими, для поиска ответа на вопрос: где взять врачей или в какую больницу обратиться, чтобы… Чтобы – что?
Последняя наша попытка была – обратиться с той самой выпиской в онкологический центр на Каширку. Ездили и туда. Володю проконсультировали, и мы сначала понадеялись… Все оказалось зря. И тут, при подробном рассмотрении дела, никто ничего не обещал, как раз – наоборот. Вяло предложили попробовать химиотерапию, но не очень настаивали. Нет, мы не согласились, чтобы облучали напрасно. Снова – дома… Володя привыкал к положению лежачего больного, прямо "срастался" с мыслью о диване. Я старалась по собственному разумению и слабым своим силам облегчить участь пациента: подтащила все необходимое поближе к этому дивану, на котором он лежал. Телефон я поставила на пластиковую подставку на колесиках, дистанционный пульт управления от нового телевизора всегда был под руками. Старалась приготовить те продукты, которые были бы полезны, которые вызывали бы хоть какой–то аппетит. Что еще? Периодически приезжали из поликлиники врачи и сестры: лекарства, незначительные процедуры, уколы...
Володя слабел, но не очень на это жаловался, терпел. Ждал. Все–таки – ждал… Звонил и на работу; с работы, в свою очередь, приезжали домой. Да, рабочие дела тонизировали.
Как раз готовились к показательным испытаниям первого в Москве пожарного вертолета. Как долго он этого ждал – и при чем тут болезни?! Вот оно: завтра будут приемосдаточные испытания в новом московском микрорайоне Жулебино! Такое событие он пропустить не мог, никакая болезнь не могла удержать его дома; мысль о диване – на такой случай – была побеждена мыслью о вертолете!
Неужели такое возможно, и не в сказке, а наяву?
Для кого–то – едва ли, а для Максимчука – оказалось, да!
На следующее утро, 12 марта 1994 года, "метеорит" собрался – если не лететь, так хотя бы – ехать в это самое Жулебино. Но как – подняться на ноги? Ну, как, как вообще можно передвигаться в таком вот состоянии, когда ни ноги, ни руки тебя не слушаются? Нельзя же ехать, не отрываясь от дивана (вспомнила неуместно, как Емеля ехал куда–то на печи…) Я опять просила опомниться, одуматься, сжалиться над самим собой! Как ни умоляла, чуть ни рыдала – не послушал, поехал. Взял с собой термос, кое–что перекусить на скорую руку. Полноценно питаться он уже давно не мог. Пища давалась с трудом...
Когда за ним захлопнулась дверь, я даже не представляла, что с такой слабостью можно не то, что руководить испытаниями, а просто – сесть в машину и суметь из нее выйти без посторонней помощи! Конечно, все понятно: новый вертолет – это сбывшаяся мечта. При других, смягченных обстоятельствах, сам факт осуществления такой мечты смог бы стать лечебной терапией и без всяких лекарств вылечить любую болезнь. Но сейчас – не тот случай. Сейчас – как бы хуже не стало от каждого неловкого движения, а не то, что от такой серьезной нагрузки, которую предстояло перенести, просто от мелкой тряски в машине.
А ведь надо – руководить ответственным мероприятием…
И еще я думаю, что немногие гости и участники этого великого события догадывались о том, ЧЕГО все ЭТО стоило главному инициатору и руководителю испытаний. И уж никто из них и представить бы себе не смог подполковника Максимчука, оставшегося ночью 23 мая 1986 года наедине со своей судьбой в темных туннелях четвертого блока Чернобыльской АЭС и мучительно принимающего то единственно верное, щадящее решение!
О, люди, люди…
Все, что делают люди для других людей, они делают сами для себя. Делать другому так, как стал бы делать себе лично – это мерило нравственности, даже если сам погибаешь – и наверняка.
Даже если погибаешь – пусть не погибнут другие.
Вот для этого Москве нужен был спасательный – спасительный! – вертолет.
Эта мысль – была для Володи главной движущей силой, оторвавшей его от того дивана…
* * *
На демонстрацию испытаний в Жулебино приехали важные гости из Правительства Москвы во главе с мэром Юрием Лужковым, представители Камовского ОКБ (создателя вертолета), Министерства обороны России. Командиры пожарной охраны были хозяевами, а зрителей – не сосчитать. И вот – началось… Не видел еще такого народ! Красно–белый вертолет КА–32А1 с цифрами "01" на борту продемонстрировал свои возможности на глазах у подготовленных гостей и неподготовленной, изумленной публики. Вертолетчики ловко высадили пожарных на крышу "горящего" высотного здания, эвакуировали оттуда людей в специальных транспортных кабинах (ТСК) на 2 и 20 человек. После того, как "погорельцы" были опущены с небес на землю, вертолет на лебедке поднял вверх пожарный рукав (а можно забросить и вместительную емкость с водой, и особые "гранаты" для объемного тушения). К тому же, демонстраторы спускались вниз с вертолета то в кабине, то на тросе... Интересно! Все прошло хорошо, и вертолет приняли. Мэр Лужков тут же подписал соответствующий документ – и красавец–вертолет был передан в собственность Москвы. Тут же вечером все показали по телевидению, а всю последующую неделю радио, телевидение, печать, опережая друг друга, комментировали факт: впервые – в небе над Москвой, впервые – в России – пожарный вертолет!
…Домой Володя вернулся настолько измученным, что даже радость свою выразить у него не было сил – свалился, едва порог переступив. Срочно – на диван, срочно – врача, срочно – уколы!
Фотография вертолета с автографом Сергея Михеева, генерального конструктора ОКБ имени Камова, висит у нас дома, с тех самых пор и висит. Подарок – автора вертолета, в тот день и подарил. Мы сразу так и повесили фотографию, чтобы Володе было на нее удобно смотреть – напротив дивана. Ну, что же… Еще одно важное дело прошло свой первый этап. Теперь пожарная охрана Москвы могла жить относительно спокойно – у нее был свой вертолет.
* * *
Перед отлетом в Швецию на лечение, в первых числах апреля 1994 года успел "попрощаться" с вертолетом. Все знали, что генерал находится дома в тяжелом состоянии; ждет отправки за границу. В этот день, после полудня, слышим: раздается прерывистый шум со стороны Садового кольца, то есть, со двора, и все нарастает. Уже звонят по телефону, предупреждают, приглашают посмотреть в окно… Я открываю двери балкона и вижу: пересекая воздушное пространство над центральными магистралями города, к самому нашему дому на Долгоруковской подлетает вертолет "01".
Вертолет некоторое время высоко "висел" над пустырем перед нашим двором, потом опустился ниже. Володя все время лежал, почти не поднимаясь; я еще подумала, может, он спит и ничего не услышит, но нет: услышал шум винтов и медленно, осторожно приподнялся, посидел, преодолевая головокружение, которое его мучило последние дни… Встал и вышел на балкон.
Да, на это ему стоило посмотреть! Цифры "01" ярко выделялись на красном корпусе машины. Пропеллер вращался, образуя серебристый ореол в безоблачном небе. Сильный ветер от пропеллера разметал вокруг мусор на пустыре и разгонял толпу собирающихся зевак. Сильный ветер с востока раскачивал кабину, но, несмотря на это, дверца кабины распахнулась и вниз была сброшена складная лесенка. По ней спустился вниз так хорошо знакомый офицер с погонами полковника и оказался почти на уровне с нами! И хотя не было слышно, что он кричит, зато было видно, как он весело смеется и машет рукой, приветствуя генерала.
Лети, красавец–вертолет!
Володя долго стоял, подняв руки в знак ответного приветствия…
Он смотрел, не отрываясь, как вертолет проделал некоторые маневры – показывал, на что способен. Я тоже смотрела с восхищением… Здорово! Люди на улицах – а с балкона такой хороший обзор! – останавливались и смотрели на происходящее. Они видели то же самое, что и мы, только не понимали, зачем все это? Вертолет, завершая показательный круг, удалялся в сторону Садового кольца… Мне отрадно: все получилось так, как надо. Это очень порадовало и поддержало Володю, уже отдаляющегося от своих любимых дел. И видел он своей любимый вертолет – в последний раз.
Молодцы ребята, что догадались до такого!
Настоящие мужчины.
Настоящий полковник.
Настоящий генерал.
Настоящее дело, сделанное с их помощью и непосредственным участием. Не знаю, есть в какой другой службе такие полковники и генералы, такие офицеры и рядовые бойцы, но то, что в службе "01" есть такие, настоящие, а не фальшивые – без сомнения. Есть и другие – как и везде, да только они не будут так вот – стараться, и никакие вертолеты им не помогут…
Все настоящее дорого стоит и запоминается надолго.
В те 1992–1994 годы пожарная служба Москвы, не поставь ее Максимчук должным образом, не смогла бы существовать на тех жестких условиях, что предложило ей общество. Те люди, которые поняли Владимира Михайловича и работали в том же "ключе", были опорой генералу в его "метеоритном" служении. Этих нефальшивых людей я запомнила крепко, в особенности – тех, кто близко к сердцу принимал дела Владимира Михайловича, да и его самого…
Может, их оказалось не так много, как хотелось бы, но много их быть и не могло.
Зато они были – настоящими, настоящими и остались.
По материалам романа Людмилы Максимчук «Наш генерал»