- e-mail: info@maksimchuk.ru
Пожары и трагедии в Москве (1993г. – 1994г.)
...События начала октября 1993 года наложили траурную печать на документы и переломы судеб человеческих, не избежавших тех потрясений. Наверное, все происходившее тогда можно было спрогнозировать заранее. Отчасти так и было. Народные волнения всегда сродни большому пожару с неизгладимыми последствиями. Допускать этого было нельзя, а оставаться в стороне от человеческого горя – немилосердно, особенно если горю можно помочь… Владимир Михайлович, уже имевший за плечами тяжкий опыт Нагорного Карабаха, Баку, Сумгаита, Ферганы, Намангана, как нельзя более, кстати, использовал его в непростой обстановке, сложившейся тогда в столице. Знающий, чем оборачиваются для пожарных массовые беспорядки, он заранее принял ряд мер, направленных на повышение бдительности и боеготовности, тем самым, исключив худшее, что вообще могло случиться. Из всего того, чем занимался до сих пор, опыт работы в "обостренных" ситуациях ему пригодился более всего остального: предотвращение событий – вот что нужно теперь.
Столичная пожарная охрана стала готовиться к вероятным событиям с 21–го сентября. Весь личный состав гарнизона был переведен на казарменное положение. Вся имеющаяся в наличии техника, в том числе и резервная, была полностью введена в боевой расчет и сконцентрирована на опорных пунктах. В период с 3–го до 5–го октября в городе развернулось семь таких пунктов. Таким образом, бойцы пожарной охраны были готовы ко всему, в том числе и к возможным нападениям на объекты, пожары на которых могли бы свести на нет все усилия на основных точках приложения сил. Слава Богу, что не случилось в эти дни возгорания ни в Копотне на нефтеперерабатывающем заводе, ни в ГУМе, ни в Большом Театре, ни в крупных гостиницах. В противном случае ручаться ни за что было бы нельзя. Белый дом, здание мэрии, Останкино – три основные факела, подожженные почти одновременно с разницей в несколько часов.
В ночь с 3–го на 4–е октября загорелся цокольный этаж здания в Останкинском телецентре – первый сигнал беды. Подходы к зданию были тщательно забаррикадированы боевиками. Сквозь пули и препятствия пожарные прорывались к цели. Боевики угрозами и действиями мешали продвижению пожарной техники, и опоздай пожарные хотя бы на полчаса – пламя бы ушло до третьего этажа, а там – фальшполы, тысячи проводов и тяга – как в хорошем камине.
Владимир Михайлович держал ситуацию под неусыпным контролем, просчитывал ситуацию наперед. Один из высоких руководителей МВД того периода рассказывал (спустя десяток лет), что уже собрался выехать в Останкино, но вперед связался с Максимчуком, узнать, как дела. Владимир Михайлович отвечал, что ехать сюда не стоит, чтобы не подвергаться напрасному риску, что справится сам – работать под выстрелами ему было не впервой. И пожарные справились. Огонь успел дойти, к счастью, лишь до первого этажа, когда пробившиеся на шести пожарных машинах бойцы приступили к действию. Затем – к пылающему комплексу АСК–3 под прикрытием двух БТРов прорвалось еще пять пожарных машин. Приступили к тушению лафетными стволами. Одна группа пожарных сумела пробиться в здание корпуса по подземному кабельному коллектору и подала три ствола от внутреннего пожарного крана навстречу распространению огня. Это спасло положение. Не потуши пожарные тот пожар вовремя, сидела б вся страна без центрального телевидения – не мною подмечено!
Тем более – на следующие утро вспыхнули пожары в мэрии и Белом доме ("Белом крематории"), продолжавшиеся в течение дня и сопровождавшиеся двумя серьезными пожарами в близлежащих жилых домах. Так что Максимчуку пришлось переместить центр своего внимания в самое сердце столицы, где и были использованы все подготовленные им до начала главных пожаров резервы. Вот что значит – все правильно сделать заранее! Пожарный катер был передислоцирован к месту за несколько дней до горячих событий. В нужный час он подошел к Краснопресненской набережной и принял участие в боевой работе – то самое, которое ничем нельзя было б заменить: качал воду из реки. Отличная организация действия пожарных и в мирные–то дни оценивается как боевая, а тут – пришлось работать под пулями…
Конечно, по твердому убеждению Владимира Михайловича, пожарные должны всегда быть вне политики. Стихия не имеет согласий или разногласий с теми, кому она приносит страдания; а пожарная цистерна совсем не похожа на бронетранспортер, и пожарный ствол так же не напоминает ствол гаубицы. Огнестрельное оружие также не входит в перечень штатного спецоборудования.
Пожарная служба – служба спасения. Она не нападает, но отражает удары стихии и разгулявшихся страстей, принимая основной удар на себя, отводя угрозу от других.
Пожарные обязаны быть всегда профессионально готовы к встрече с огнем… Да они и были готовы, более того – бойцы УПО шли под пули безоружными. При этом за три дня той войны в Москве не погиб ни один пожарный – это, пожалуй, главный показатель профессионализма и высокой ответственности Владимира Михайловича. Все, что он делал тогда, чем тревожился и жил, мне было очень понятно… Еще задолго до означенных событий, но сразу же после Бакинских, в мае 1990 года я написала стихотворение "Все в крови". Всю жизнь я прожила с человеком, который никогда не отказывался ни от содеянного, ни от ответственности за содеянное. Уже будучи уже большим руководителем, Владимир Михайлович все так же тяжело переносил известия о гибели людей, близко к сердцу принимал их ожоги и травмы, горе близких и родных. Поэтому, когда заранее можно было предположить баталии, он старался рассчитать наперед и малые потери. Себя вот только никогда не жалел...
ВСЕ В КРОВИ
Солдаты — что? Они не виноваты.
Их посылают — и они идут.
На то — приказ. На то они — солдаты.
На то судьба — не каждого убьют.
А есть их командиры. Есть и выше —
Не маршал, так хотя бы генерал,
Кто поразмыслит и приказ подпишет,
Мол, отвечаю, если приказал!
Мне интересно: хоть один ответил
Во все века, в исходе всех боев,
Хотя бы тот, кто явно в дамки метил
И крови нахлебался до краев?
Мне интересно: хоть один сознался
Хотя б в душе, хотя б перед собой,
Что грешен, что преступно ошибался?
Но — нет же. Все – в крови, и всюду – бой...
Воюют все. И страны, и народы
Враждуют много сотен лет подряд.
Войны шакалы, алчные уроды,
Всегда на завтрак свежее едят...
Май 2011г.
...Заварушки. Потасовки. Расправы. Бойни. Войны. Революции...
А одно только слово "пожар"! Особенно оно впечатляет в сочетаниях "пожар и смерть", "пожар и власть", "пожар в Белом доме" – и в политическом, и в буквальном смысле. По словам Владимира Михайловича, "то, что увидели пожарные в Белом доме на горящих этажах, – это была пылающая печь. Это не поддается описанию… Если до прихода пожарных там кто–то и находился, то от них там уже ничего не осталось. Горящие этажи превратились в крематорий!"
Огонь и смерть – вечные спутники бедствий и катастроф...
Во время тех октябрьских событий, в общей сложности две недели, бойцы огненного фронта дома не ночевали. Не ночевал дома и Владимир Михайлович, только заезжал пару раз, переодеться наскоро, перекусить да захватить с собою кое–что. А уж ему–то... А уж тогда–то... Но я не имела права сказать ни слова! Не имела права умолять бросить все, поберечь себя – от усталости и усугубляющейся болезни, он страшно похудел и потемнел немилосердно, становился похожим на выточенного из прочного металла или вырезанного из благородного дерева – твердых пород – человека...
По сути – был и оставался – несгибаемо стойким и, как всегда, заряженным на борьбу с огнем. Его внутренний заряд, казалось, не иссякал!
* * *
Не знаю, во что вообще все это могло бы вылиться, до какой степени распространиться и усугубиться... Но все как–то обошлось. Тогда обошлось! Слава Богу – могло и не обойтись... Служба проявила себя достойно. По официальным признаниям, пожарная охрана столицы оказалась единственной службой, которая встретила случившееся во всеоружии. В сложнейшей ситуации пожарные Москвы проявили себя с самой лучшей стороны, сработали четко, не допустив катастрофического развития событий.
Вывод из этого следовал такой: Владимир Михайлович сумел проявить многогранные способности руководителя, знания крупного специалиста и осуществил целую программу предупредительных и оперативных действий, достойных признанного полководца.
Да, действия Максимчука заслужили самых высоких оценок.
Кто–то даже сказал, что сражение 1993 года – было главным из выигранных сражений в его жизни, триумф его карьеры, последнее выигранное им сражение таких масштабов. Может, эта победа и заслуживает высочайших оценок только по тому показателю, что один разгоревшийся в полную силу пожар, случись он в те дни в Москве, наверняка, стоил бы того Чернобыльского пожара!
Сражение за мир и покой в столице Максимчуком было выиграно.
Большая удача была вообще в том, что ему это удалось победить разгул страстей и стихии!
По материалам романа Людмилы Максимчук «Наш генерал»