- e-mail: info@maksimchuk.ru
Возвращение к памяти и личности Максимчука происходит постоянно, и боль пожарных о нем остается. Специалисты–профессионалы решают огромные проблемы, и дело не только в том, к какому ведомству на сегодняшний день относится противопожарная служба. Все зависит от людей, делается руками людей, и только одни это делают для себя, а некоторые – для других, вне зависимости от того, кому конкретно отчитываются о проделанной работе – ежедневно или ежеквартально. Генерал Максимчук держал отчет, прежде всего, перед самим собой. Поэтому неудобным он был для кого–то, зато очень важны и нужны были его дела, которым он всегда "давал ход", а не прилаживал их к конъюнктуре, не подменял показательными маршами или скоропалительными митингами.
Вот этого – не отнять, вот за это многие и запомнили его: за талант руководителя.
А с другой стороны (или в совокупности изложенного), он остался в памяти людей героем, сомнения нет. Проходят годы, а слава остается, хотя в громкое эхо не переходит. Неужели не возникал вопрос о присвоении генералу Максимчуку высокого звания Героя России? Возникал. Конечно, но опять же: стоящего дела добиваться надо, но, право, зачем же добиваться этого для кого–то, когда можно – пусть и совершенно другого, зато для себя? Тем не менее, такие люди нашлись. Надо сказать, что за последнее время, когда происходили памятные встречи пожарных Москвы, чернобыльских ликвидаторов, представителей общественных организаций, а также появлялись соответствующие публикации в печати, начали раздаиваться голоса о том, что дела и свершения генерала Максимчука еще не дождались настоящей оценки ни ведомствами, ни обществом. В частности, все громче и уверенней высказывались мнения, что в Чернобыле (да и не только в Чернобыле) Владимир Михайлович совершил подвиг, заслуживающий звания Героя России. Все единодушны в том, что Максимчук, которого люди называют Героем Чернобыля, заслужил звание Героя России своим подвигом и самой жизнью, и это звание должно быть заслуженно присвоено ему в реальности.
В этой связи следует снова вспомнить о полковнике запаса Владимире Ясоновиче Никитенко, неутомимом следопыте и исследователе подвигов Максимчука, и рассказать о нем подробнее. Он работал вместе с Владимиром Михайловичем в московском гарнизоне пожарной охраны с 1968 по 1980 год, до тех пор, как Владимир Михайлович ушел в главк, и уже тогда успел понять характер и устремления Максимчука. За этот период у них было много служебных и личных контактов по различным вопросам службы.
С каждым годом позиция Владимира Михайловича обрисовывалась все четче. Когда майор Никитенко возглавляя второй батальон в/ч 5103, майор Максимчук, будучи начальником отдела боевой подготовки УПО Москвы, неоднократно проводил проверки в/ч 5103, в том числе, и второго батальона – знаменательные были проверки. Во втором батальоне тогда находилась газодымозащитная камера, где тренировался личный состав бригады (то есть, в /ч 5103), и это был ответственный участок обучения боевой подготовке личного состава бригады. Вопросу боевой подготовке Максимчук, как известно, уделял основное свое внимание, и, в первую очередь, подготовке и тренировке молодых бойцов в газодымозащитной камере, поэтому проверки выпадали часто, в некоторых случаях – внезапно, что тонизировало весь личный состав. Максимчук в то время очень интересовался вопросами подготовки к тушению пожаров на авиалайнерах и особенно вопросами спасения пассажиров с терпящих бедствия самолетов, а также вопросами противопожарной службы в аэропортах. В районе выезда второго батальона находился аэропорт Шереметьево, поэтому Максимчук и Никитенко частенько выезжали вместе на проверки противопожарного состояния аэропорта, обсуждали животрепещущие вопросы с руководством и службами безопасности аэропорта.
Тогда это дело только начиналось, и сложностей хватало.
Во время проведения московской Олимпиады в 1980 году Владимир Ясонович являлся заместителем командира Олимпийского полка в/ч 5105 и заместителем руководителя противопожарной службы в Олимпийской деревне, а Максимчук был руководителем противопожарной службы в Лужниках. После окончания Олимпиады, когда Владимира Михайловича уже назначили на должность заместителя начальника оперативно–тактического отдела ГУПО МВД СССР, подполковника Никитенко также пригласили работать в главк, в тот же отдел на должность старшего инженера–инспектора. Как считает Владимир Ясонович, тот период стал для него один из самых плодотворных в становлении его как профессионала. Почему? – Все дело в Максимчуке. Владимир Ясонович считает так потому, что именно тогда ему удалось перенять у Максимчука многие качества и получить знания, необходимые в дальнейшей службе. Навыки и методы оперативной работы, установка принципиальных отношений с руководящим составом гарнизонов страны, выработка методик инспектирования периферийных подразделений пожарной охраны СССР – было чрезвычайно актуально в то время.
Максимчук считал: решить эти вопросы – все равно, что "поднять целину"! Владимир Михайлович также уделял большое внимание совершенствованию боевой подготовки в пожарных гарнизонах провинции, а их в стране – пруд пруди. Владимиру Ясоновичу часто приходилось выезжать и на сборы повышения квалификации руководящего состава, проходящие в Ленинграде. А однажды Максимчук поручил ему провести там же сборы с только что введенными заместителями начальников пожарных частей по воспитательной работе, что тогда было своевременно: в течение нескольких лет главк добивался, чтобы эти должности были введены, что позволило бы поднять уровень боеготовности в пожарных частях.
Нельзя забывать также, что в одно из направлений работы подполковника Никитенко входила подготовка и оформление поступающих с мест материалов для представления к награждению отличившихся на местах бойцов и командиров медалями "За отвагу на пожаре", что в дальнейшем оказалось очень полезным, и не только ему.
Владимир Ясонович не однажды возвращался к 10 июня 1981 года, когда тушил вместе с Владимиром Михайловичем пожар в метро "Октябрьская". Вспоминает так:
– Помню, как Владимир Михайлович впервые пожал мне руку, когда я вынес на своих плечах рядового бойца–пожарного, потерявшего сознание в туннеле метро, возле горящего состава электропоезда, и сердечно поблагодарил за спасение человека. Самого Владимира Михайловича наградили тогда медалью "За отвагу на пожаре". А лично для меня – это был первый пожар в моей жизни, когда пришлось столкнуться с такой тяжелой ситуацией. Как говорил Владимир Михайлович, "нет ничего сложнее пожаров в метро", и я, вспоминая о том пожаре, думаю, что пожар всколыхнул многие проблемы, которых ранее не замечали. А для Владимира Михайловича – больше того: этот пожар можно считать одной из "репетиций" перед предстоящими событиями, приведшими к пожару в Чернобыле, к пожару в ночь с 22 на 23 мая 1986 года на Чернобыльской АЭС.
Но до Чернобыля у Максимчука еще было пять лет напряженной работы.
Владимир Ясонович был уверен, что та высшая "школа Максимчука", которую он прошел за годы работы в главке, стала важным этапом профессионального роста, составила "базу" для дальнейшего несения службы на руководящих должностях. Таким образом, когда в 1984 году Владимиру Ясоновичу предложили должность заместителя в/ч 5114 по политчасти, он был к ней готов. Имея уже большой опыт работы, в марте 1992 года он получает воинское звание полковника досрочно (на ступень выше занимаемой должности) после министерской проверки: небывалый и единственный в своем роде случай в гарнизоне, когда часть получила оценку "хорошо".
Это время запомнилось тем, что московский гарнизон вообще испытывал многие трудности, что более всего ощущали на себе командиры войсковых частей: положение складывалось годами и дело шло к тому, что потребность в принципиальном руководстве все возрастала. Нужен был некий "переворот", поэтому, когда к руководству гарнизона в июне 1992 году пришел Максимчук, никто не удивился тем реформаторским переменам, которые стал вводить Владимир Михайлович, а руководители подразделений приветствовали их.
Приход генерала Максимчука в гарнизон, Владимир Ясонович посчитал большой удачей и для себя лично, ведь для этого уже были основания. Генерал взялся за дело серьезно и принципиально: стал выдвигать на руководящие должности офицеров, соответствующих тем требованиям и задачам, которые ставились перед гарнизоном. Так он и назначил полковника Никитенко в марте 1993 года на должность командира в/ч 5114, то есть, полка по охране особо важных объектов Москвы.
Учитывая политическую важность и повышенную пожароопасность таких объектов, как телецентр, Останкинская телебашня, завод алюминиевых сплавов, машиностроительный завод имени Чернышева (по выпуску космической техники) и других, Владимир Михайлович постоянно держал их на особом контроле. Вместе с полковником Никитенко посещали руководителей этих объектов, ставили вопросы по выполнению предписаний госпожнадзора, контролировали надежность охраны объектов. Такая форма работы давала свои результаты: на охраняемых объектах в/ч 5114 не случалось пожаров в течение нескольких лет.
Интересный случай – проверка летом 1993 года. Владимир Михайлович начал проверку гарнизона сверху донизу – к этому не привыкать! Так и приехал проверять в/ч 5114 – в середине лета 1992 года, неожиданно, после окончания противопожарного наряда на телецентре.
Генерала никто не ждал, и на наведение лоска времени не было: что есть – то и есть! Владимира Михайловича интересовало все: и боевая готовность дежурных караулов, и состояние продовольственных складов, и уют в помещениях, и порядок в солдатской казарме, и содержание первичных средств пожаротушения, и состояние территории воинской части, и готовность спортивного комплекса к обучению личного состава. Незамеченными и непроверенными не остался ни один вопрос – Максимчук не менялся никогда!
После окончания этой проверки Владимир Михайлович пригласил командиров и заместителей командира полка: начальника штаба подполковника Сергея Сергеевича Вахрина, заместителя по воспитательной работе Николая Николаевича Сарычева, заместителя по госпожнадзору Николая Алексеевича Яковлева и заместителя по тылу Игоря Николаевича Смирнова. Все собрались в кабинете командира части, и Владимир Михайлович, поводя итог проверке, сказал, обращаясь к командиру:
– Владимир Ясонович, спасибо вам и вашим заместителям за то, что в такое трудное время вы сумели сохранить и не развалить такую замечательную часть, как в/ч 5114!
Нечего и говорить, как эта проверка запомнилась всем!
Максимчуку нужна была опора в гарнизоне, и, к счастью, такие люди не переводились.
Владимиру Ясоновичу пришлось не однократно вместе с генералом участвовать в боевых операциях того времени: пожар на проспекте Маршала Жукова в марте 1993 года, на станции метро "Владыкино" в январе 1994 года и других. Необходимо упомянуть и о том, что с целью изучения мирового опыта пожарной охраны передовых стран, генерал неоднократно направлял полковника Никитенко руководителем делегации пожарных Москвы в США в 1993–1994 годы. Это очень много дало для обобщения профессионального опыта, и Максимчук был доволен результатами.
Уже позже, после введения территориальных округов в столице, полковника Никитенко переводят на должность начальника Управления противопожарной службы Северо–Восточного округа Москвы. Да, Владимир Ясонович навсегда запомнил то замечательное время, отмеченное "почерком Максимчука" и "школу его имени".
Безусловно, ему хотелось, чтобы эту "школу" прошли другие пожарные, и, прежде всего, молодые. Вот для этого полковник Никитенко приступил к поиску важных сведений и изучению их, то есть стал "следопытом" истории, как я его назвала в своем "Чернобыльском словаре человечества".
Говорит Владимир Ясонович:
– «Чего мне хотелось добиться при изучении всех обстоятельств этого пожара в ночь с 22 на 23 мая 1986 года на ЧАЭС? Хотелось получить не поверхностные сведения и стандартные "формы отчетности", а "схватить" суть самого вопроса. Первое – условия, в которых пожарным пришлось проводить разведку и принимать решения на тушение пожара; второе – с чем столкнулись пожарные в кромешном радиационном аду четвертого, а затем и третьего энергоблоков ЧАЭС. Много ли пожарных страны знают обо всем этом? Наверняка – нет, а нужно, чтобы знали. Мне хотелось бы донести до всех действующих бойцов и командиров высокое моральное состояние и силу духа, проявленные пожарными, работавшими на том пожаре. Нечеловеческими усилиями Владимира Михайловича и горсткой его бойцов, безгранично преданных своему делу людей, этот страшный пожар удалось ликвидировать, что само по себе – событие далеко не ординарное. Роль Максимчука здесь огромна.
Хочу отметить важную мысль: из неоднократных бесед с Владимиром Михайловичем в Центральном госпитале МВД, где он находился на излечении после возвращения из Чернобыля летом 1986 года, стало ясно, что он и с нравственной, и с профессиональной стороны был готов к предстоящим испытаниям в Чернобыле – как никто другой. Разговаривая со мной, он был немногословен, а иногда – просто обрывал на полуслове… При этом говорил: "Убери ручку и блокнот, ничего не записывай!" Но, тем не менее, я чувствовал, что в его душе кипят страсти и негодование оттого, что ему приходится что–то умалчивать, не имея возможности сказать правду. Запрет, секретность, подвиг – все рядом друг с другом! А однажды прямо заявил: "Владимир Ясонович, ведь ты тушил ТЭЦ–21, значит, знаешь, что такое – горение кабелей под напряжением. Тебя тогда наградили боевым орденом – а их так просто не дают, а тут – ко всему – и высокий уровень радиации…"
Здесь Владимир Михайлович остановился на полуслове, не договаривая о чем–то серьезном.
Я задумался тогда крепко, но дела службы не давали скучать. Годы проходили, а тот разговор не шел из головы… Да, в то время я еще не мог осмыслить подвиг Максимчука до конца, а теперь подошло такое время. Теперь все стало доподлинно известно, и пора, чтобы правду о человеческом подвиге услышали все. Героизм Максимчука – вот он, как на ладони, и тут не в чем сомневаться. Кроме того, подумал (ведь столько раз приходилось читать в разных книгах о героических людях, которых воспринимал с восхищением, как и другие читатели): я нашел реального – своего героя – в жизни! Это – Максимчук.
Отправных точек для этого выбора много, но главная точка отсчета – пожар на ЧАЭС. Из опыта того чернобыльского пожара: теперь, по прошествии времени, вошли в историю тушения пожаров знаменитые "Максимчуковские пятерки", созданные Владимиром Михайловичем в те критические минуты. Он тем самым – предопределил дальнейшую тактику тушения пожаров на атомных объектах.
Хочу авторитетно отметить, что эта тактика оказалась верной: по вопросам данной тактики по линии МАГАТЭ проводились симпозиумы в Японии, в США, в Австрии, где выступали наши специалисты, в том числе, Александр Сергеевич Гудков. Сам Максимчук бывал в США, на Кубе, в других странах, где не выпускал из зоны внимания те же вопросы. А пожарные всего мира одобрили действия Максимчука и гордятся его подвигом! И как же так? Прошло уже полтора десятка лет, и чтобы тайны оставались тайнами?
…Пожар все еще разглашению не подлежал, а меня он интересовал как специалиста. И что там можно скрывать от пожарных? И зачем? Возвращаясь к составлению "Акта расследования загорания кабелей на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС 23 мая 1986 года", хочется все–таки задать вопрос: почему не составлен акт о пожаре, как требует Боевой устав, ведь это же был настоящий, реальный пожар? По каким же причинам акта нет? Из "Акта расследования" ничего не известно о действиях и подвиге пожарных! В "Акте расследования" фамилия Максимчук упоминается один единственный раз, и то – в ошибочном варианте, что будто бы Владимиру Михайловичу сообщает какой–то заместитель начальника цеха об отсутствии напряжения на кабелях.
Абсурд! Этот факт категорически отрицают все участники тушения пожара: доподлинно известно, что все стволы, введенные на тушение пожара, пришлось надежно заземлять!!! Оставим этот акт на суд истории и специалистов… Хорошо, что хоть в акте указан уровень радиации 200–500 рентген–час, то потом – поди, докажи, что Максимчук получил тогда смертельную дозу радиации! А по существу – эта недоработка (сокрытие сведений) с актом расследования и дала повод некоторым "спецам" усомниться в моих выводах и доводах.
Но ведь одно только то, что подполковник Максимчук, прочитав (во время его пребывания в киевском госпитале с 23 мая до конца июня 1986 года) составленный без него "Акт расследования", смял его и бросил на пол, сказав одно только слово: "Галиматья!", говорит о чем–то? Сразу всего этого я не знал, конечно, а когда углубился – понял, почему до сих пор никто не решался поднять вопрос об оценке подвига Максимчука и его бойцов».
От себя лично добавлю два обстоятельства.
Первое обстоятельство – насчет тактики тушения пожаров на атомных объектах. Как позже высказался на страницах печати подполковник внутренней службы Михаил Николаевич Ишичкин, тогда, в мае 1986 года, начальник ОПО УВД Ивано–Франковской области, откомандированный в зону Чернобыльской АЭС в качестве исполняющего обязанности начальника штаба противопожарной службы и посетивший до того больничную палату в Киевском госпитале, где под капельницей лежал его товарищ и однокурсник подполковник внутренней службы Владимир Максимчук: «Именно благодаря его профессиональным советам нам удалось уберечь от взрыва другие энергоблоки и оградить от большого облучения личный состав. Я восхищаюсь Владимиром Михайловичем. Я получил настоящий урок гуманного отношения к людям». Значит, тактика и советы Максимчука пригодились тотчас же, там же, где он сам только что изобрел новый метод, решился и применил свое умение – «не отходя от кассы», как говорят в таких случаях!
Второе обстоятельство – насчет полковника Никитенко, к сожалению – попало в «Чернобыльский словарь человечества», и топором не вырубить...
"Нередко случается, что следопыты, охотники, добытчики и организаторы, добившись высокой цели и утвердив себя в этом достижении, довольно быстро утрачивают ту высоту, которую сумели завоевать. Они легко покидают разряд независимых исполнителей и переходят в разряд мелких распорядителей, упивающихся своей неповторимостью и любующихся собственными достоинствами, а там… – рукой подать – и… Из списков «Ордена “Истинный герой”» означенный герой уже попал (вернее, упал) в списки другого ордена, «Ордена черного дракона», дракона, который умеет прославлять и тиражировать только себя. Как я уже писала, каждый породистый дракон стремится к безраздельной власти – вот и результат. Многие мои знакомые, и хорошо знакомые, полковники (да и не только они!) не избежали этой участи. Не избежал ее и полковник Никитенко. А жаль.
Чернобыльский дракон своей радости не скрывает:
– Да уж, теперь-то мы работаем по моим правилам – продвигаем себя, прославляем себя, тиражируем себя. Оказывается, дела, подвиги и страдания Владимира Максимчука – удобная платформа для моей, драконьей славы!"
По материалам романа Людмилы Максимчук «Наш генерал» и монографического фундаментального труда «Чернобыльский словарь человечества»